100 лет назад в стране Советов изменились правила реализации облигаций государственного шестипроцентного выигрышного займа. Новое размещение проводилось принудительно. Власти по-разному манипулировали с гособлигациями, и в итоге рынок ценных бумаг ушел в тень. Богатые разбогатели еще больше, а бедные –наоборот.
Весной 1922 года в Москве активно шла торговля ценными бумагами дореволюционного времени. Это было странным, потому что такие бумаги ничего не стоили, ведь власти отказались платить по госдолговым обязательствам и уничтожили ходившие на биржах акции и облигации, пишет Коммерсантъ. Тем не менее, в официальной печати признавали, что торговля «в тени» не останавливалась. Увеличивалось число маклеров (торговых посредников), стоимость ценных бумаг росла. Почему?
Объяснение этому было. В Генуе проходила конференция, на которую были приглашены и представители советского правительства. В России ожидали, что делегация ради признания власти большевиков и получения иностранных кредитов на восстановление хозяйства после Гражданской войны пойдет на подтверждение имеющихся госдолгов и согласится сделать компенсации владельцам предприятий (последние были национализированы) и держателям ценных бумаг, ходивших до революции. Так что в покупке таких бумаг смысл все-таки был. А их главными приобретателями назывались нэпманы, которых волновало падение курса рубля. Богачи, писали в советской прессе, стремятся приобретать процентные бумаги в расчете далее, при помощи передачи иностранцам, получить по ним в полном объеме. Тогда последовало бы их ощутимейшее обогащение.
Хлебный займ
В Кремль шла информация из Генуи и там знали, что шансы получить кредиты из-за рубежа были мизерными. А так как средства были нужны, то подготовили план первого советского внутреннего займа. Его явил заместитель наркома финансов РСФСР Г. Сокольников. Он доказывал В. Ленину, что внутреннее кредитование – необходимость. А ценностью предлагалось сделать хлеб, а не деньги. Чтобы номиналом акций были пуды муки – не рубли. При этом надо было преодолеть недоверие населения. И это предполагалось сделать, выполнив взятые обязательства.
В мае 1922 года в печати стала появляться информация о том, что во ВЦИК (Всероссийский центральный исполнительный комитет) вносится проект внутреннего краткосрочного займа, содержащий ряд пунктов. Среди пунктов был, например, о стоимости облигации займа – она устанавливалась в один, два, пять пудов ржаной муки. Также был пункт о том, что облигации могут свободно закладываться, реализовываться и т.д. Работала вместе с этим и пропаганда. Постановление о внутреннем краткосрочном хлебном займе было принято весной 1922 года. А летом того же года появился декрет «О порядке покрытия хлебного займа». И там положения разнились с первоначальными. Например, был изменен крайний срок погашения облигаций (стал позже). Получить хлеб можно было там, где назначили губернские власти, а не где удобно держателям. Немедленное погашение предъявившим облигации больше чем на 50 пудов отменялось. И ржаную муку, обещанную изначально, заменили на немолотое зерно.
Какое доверие могло быть в этом вопросе к власти? Продажа облигаций проходила, понятно, «со скрипом». Лучше она осуществлялась в городах. Вот только обещанного погашения в срок не произошло. В феврале 1923 года о переносе срока погашения облигаций вышло постановление ВЦИК. Но зато деньги от населения были получены относительно просто.
«Золотые облигации»
Были в истории СССР и «золотые облигации». Выпуск выигрышного займа предполагался в 100 млн руб. золотом. За билетом такого займа признавалось 6% годовых. Выигрышный фонд выделялся в 10 млн золотом. Срок займа предполагался на пять лет, но после старта его размещения оказалось, что власти решили увеличить время пользования одолженными у граждан средствами до 10 лет.
И еще такая тематическая канва появилась в Г. Сокольникова. Чиновник говорил, что подписка на облигации – политическое дело. Если человек может поддержать заем, но так не делает, то это может рассматриваться как отказ поддерживать в принципе советское правительство. Подобная риторика была неслучайной. Денежные сборы на разные общественные и госнужды стали обычным явлением, причем частым. И граждане сопротивлялись попыткам властей запустить руки в их кошельки. На собраниях люди ратовали за денежные сборы, заявляли, что подпишутся на некую сумму. Но на деле от внесения наличности всячески уклонялись. Так было и с «золотыми облигациями». Газеты рапортовали о том, сколько трудящихся подписалось на заем. А вот реальное положение вещей Наркомфин беспокоило. Опять проводилась активная пропагандистская кампания, публиковались заметки о выигравших в первом тираже огромные деньги. Но в середине 1923 года Г. Сокольников обратился с просьбой в ЦК РКП(б) о помощи в реализации акций.
В июле 1923 года было принято решение «О реализации золотого займа». В нем Политбюро признавало серьезность создавшегося положения. Была создана межведомственная комиссия, которой поручалось разработать механизм размещения займа, для проведения его с наименьшим ущербом для рабочих. В августе разработка техники размещения была завершена.
Предлагалось сосредоточить внимание всех органов к этой операции, привлечь к займу внимание как можно большего числа людей. Тиражирование предполагалось проводить чаще, а общую сумму выигрышей не увеличивать. А главное мерой было принуждение к приобретению облигаций. Рабочим и служащим, например, предлагалось вручать «золотые облигации» по коллективной подписке. То есть на собрании решение людьми о такой подписке принималось, а после с коллектива вычитались деньги с зарплаты.
Каждому предприятию/ учреждению приказывалось приобретать облигации в размере 10% от суммы всей зарплаты. Крестьянской части страны предписывалось делать облигациями 3% любых выплат. Что касается имущих слоев населения, то одновременно с уплатой подоходно-имущественного налога и с выборкой патентов по промысловому налогу — частные предприятия, организации и лица обязаны были приобрести облигации государственного 6% выигрышного займа. К примеру, крупные плательщики подоходного налога должны были после уплаты полагающихся средств в казну приобрести на сумму 25% от назначенной им налоговой выплаты. К уклонистам было решено применять такие меры: не выдавать квитанции в приеме сумм об уплате налога и задерживать выдачу патентов до момента приобретения облигаций.
В общем власти находили немало способов распространять облигации принудительно. Ответственность за выполнение принятых решений несли местные власти, спущенные планы по реализации облигаций которым нужно было выполнять безоговорочно.
Второй выпуск «золотых облигаций» пришелся на 1924 год. Тогда эти ценные бумаги решили распространять уже просто принудительно. И плюс ко всему были увеличены размеры покупки облигаций. Одновременно стали распространять и новый хлебный заем, и сахарный, и разные местные облигации. И власть на этом не останавливалась, находя все новые способы изъятия средств у граждан и предприятий.
Так, в марте этого же года было принято решение обратить 60% резервных капиталов предприятий и организаций в «золотые облигации». А вскоре все виды накоплений у предприятий стали отправлять в госказну.
Среди людей ходило недовольство, но каждый сопротивляющийся процессу мог быть объявлен врагом советской власти. А как тут быть довольным, ведь в ряде случаев сельсоветы так давили на бедняков и середняков, что последним приходилось лишаться крова, лишь бы купить облигации; в одном из районов арестовывали отказавшихся от подписки на заем; были избиения отказавшихся и даже убийства.
В общем, отношение советских граждан к госзаймам было негативным. А пресса все писала и писала об энтузиазме, с которым в стране ее жители отдавали кровные в долг государству. Но некоторые предприимчивые граждане увидели в сложившейся ситуации не негатив, а возможности получать прибыль. И довольно значительную.
Толчком к получению новых способов заработать стали действия некоторых недобросовестных сотрудников сберегательных касс. После опубликования результатов розыгрышей по выигрышным займам они сверяли номера находящихся на коллективном хранении облигаций с таблицами, выигрыши получали, а изъятые облигации подменяли своими. Мысль, что наличие большое числа облигаций увеличивает шансы на немаленький выигрыш, поселилась в умах оборотистых граждан. Работающие, которые смогли не сдать облигации на коллективное хранение, пытались их хоть как-то реализовать. И всегда находились желающие купить облигации по дешевке. Это те, кто имел хорошие заработки или скрытые доходы.
В истории с новым теневым рынком ценных бумаг точка была поставлена 1957 году. Власти тогда отказались платить по своим обязательствам, ведь долг перед народом накопился очень большой.
