Каждый день с утра и до вечера новосибирец Константин Емельянов находится в спортивном зале. Уже много лет он обучает карате детей с расстройствами аутистическими спектра (нейроонтогенетическое расстройство, расстройство психического развития). Каково это, когда твой воспитанник больше находится в своём внутреннем мире, чем на тренировке?
В ролике YouTube-канала «перекрестки» Константин рассказал, что его воспитанники отличаются от других восприятием. Они также плачут, также хотят общаться. Проявляют они себя несколько иначе, но фактически это те же самые дети.
Аутизм у каждого ребенка, продолжал тренер, выражается собственным набором нарушений. Но по классификации это одна болезнь – детский аутизм. У ребят с аутизмом все гипертрофировано. Если они плачут, то кричат. Если они не хотят что-то делать, то могут топать ногами. Часто люди говорят, что это невоспитанные дети и у них плохие родители. Но это не так. Это просто реакции. Дети не сдерживают свои эмоции. Если ребенку что-то не хочется, то он так и говорит. А на обычных детей влияет социум, и они учатся не так сильно проявлять свои реакции.
Степан и Леша – воспитанники Константина Емельянова. Степану, по словам тренера, трудно воспринимать абстрактные вещи в спортзале. Такие, например, как бег по краю зала. Для нейротипичных детей будет несложно выполнить любую строевую команду, например, «шагом по краю зала». Для ребят с аутизмом абстрактные понятия, такие как край зала, не связанные с чем-то физически, воспринимать трудно. В работе со Степаном тренер использует подсказки, чтобы ему было понятно, где нужно находиться, сколько раз сделать упражнение, как себя вести. Начинаем от полной физической помощи, когда двигаемся вместе, говорит Константин. Используем визуализацию. Хлопки – тоже подсказка: ритм, обратить внимание. Задача – уменьшить подсказку до минимума, чтобы добиться самостоятельного выполнения упражнений.
Если прямолинейно начать заставлять ребенка, например, взять за руку и начать поднимать или убеждать в том, что идет тренировка, что нужно идти заниматься, то у ребенка реакция может быть обратной.
Хорошо работает, по словам тренера, методика обратного счета. Ребенок просчитывает вместе с наставником время, оставшееся на отдых. И по счету один (у Леши на одной из тренировок удалось это сделать на четыре) тренер наблюдает за реакцией и видит, как ребенок реагирует. Обычно у таких детей эмоции на лице.
Здесь нужно понимать, что ребенок не проявляет негатива к тренеру и занятиям. Он закольцован внутри такого поведения и нужно просто разорвать данный шаблон и вывести его из этого состояния, отвлечь, задействовать позитивно, с положительной энергетикой привлечь к работе.
Включение в любое новое упражнение дети с таким характером расстройства воспринимают с недоверием. Не очень любят пробовать. У них познавательная активность, участие во всем новом не особо развито. И когда мы включаемся, говорит Константин, даже если это было не по плану, но у нас получается, это большой плюс. Дальше – дело техники. Важно здесь, что дети воспринимают, что они внутри упражнения. Главный показатель, когда ребята не убегают и включаются в упражнение.
Конечно, есть координационные проблемы, у каждого ребенка имеются определенные блоки, которые выпадают функционально. Кто-то лучше работает руками, кто-то – ногами. У кого-то хорошо развита мелкая моторика, а у кого-то нет. И здесь влияет несколько факторов. Прежде всего, это особенность восприятия. Во-вторых, это абстрактные действия. Если нейротипичному спортсмену легко объяснить, почему кулак сжимается именно так: чтобы было не больно, чтобы при ударах его не повредить, чтобы было максимально эффективно. Можно взять «лапу» (снаряд, овальная подушка, которая надевается на руки тренеру или ассистенту) и показать. То здесь ребята «болтовню» воспринимают своеобразно, длинные инструкции в том числе. Поэтому используется метод формирования реакции, когда приходится брать и зажимать кулак, подставлять в «лапу», а потом вытягивать руку. И второе, и третье упражнение уже дается гораздо легче. Но опять же, траектория выполнения, ее проработка, глубина включения движения, это все строго индивидуально. У ряда ребят некоторые упражнения в принципе не получаются. Потому что достучаться до того отдела в мозге, который контролирует это движение, не всегда возможно.
Не у всех очень хорошо с произвольным вниманием, рассказал дальше Константин. И приходится возвращать детей из состояния, когда их нервное возбуждение возрастает, появляются лишние, повторяющиеся, ничего не значащие движения. Хлопки – часть работы, чтобы привлечь внимание.
Что тренировка прошла неудачно, не зависит только от тренера. На это может повлиять множество факторов. Начиная от человеческих эмоций, плохого настроения, если ребенок не выспался или плохо себя чувствует, заканчивая погодными условиями, просмотренным фильмом. Любая эмоция, поскольку таким спортсменам трудно их контролировать, может превратить тренировку в ее полное отсутствие.
Бывает, что целый час находишься рядом, говорит тренер, ребята могут плакать, договориться не получается совсем. И мы это принимаем. Когда тренер общается с родителями, то отмечает, что должен копиться положительный опыт, проживание совместно любых сложных ситуаций. Поэтому если у ребенка очень плохое настроение, это точно вызовет истерику, то Константин советует на тренировку не ходить. Но с другой стороны с плохим настроением можно и прийти, чтобы был опыт совместного проживания тяжелых эмоций. Чтобы тренер и дети находились вместе и в сложных ситуациях, например, на соревнованиях, когда много эмоций. Это тоже помогает. Потому что ребятам трудно наладить позитивную коммуникацию, с ними непросто сблизиться. А когда ребенок видит, что его принимают в любом состоянии, то это доверие. А доверительные отношения помогают в работе, в сложных ситуациях, какими часто бывают соревнования.
Современная педагогика, современные методики преподавания, говорит Константин, не предполагают физического воздействия на ученика. Любое физическое взаимодействие с ребенком оставляет у него неприятные психологические последствия. И вырастая, этот ребенок никогда не будет тебе доверять. Потому что по праву сильного, когда ты воздействуешь на него физически, а он не может дать сдачи, бесследно это не проходит. Мы работаем, продолжает тренер, через положительное подкрепление, через создание деловых дружеских отношений. В работе на эмоции мы не пускаемся. Потому что если ты начинаешь эмоционировать, то теряешь контроль. Прикладной анализ поведения работает. И это всегда стопроцентный результат. А когда нет результата, ты берешь и меняешь методику.
Всегда у тренера в запасе есть для своих воспитанников конфета. Конфета – это плюс, независимо от того, хорошо получилось или плохо.
Новосибирск, рассказывает Константин, один из центров карате в России. Здесь большая конкуренция, работают настоящие профессионалы. Занимается карате более 10 тысяч детей. В области это базовый вид спорта, популярное направление единоборств. Сто ребятишек со всеми нарушениями – слабослышащие, с ослабленным зрением (и т.д.) тоже занимаются карате. Константин считает, что можно открыть огромное число центров, выделить на это много средств, но если не будет заинтересованных тренеров, которые могли бы взять на себя работу с такими детьми, деньги здесь ничего не решат.
О проблемах детского спорта, например, о ребятах с аутизмом нужно говорить. Информированность общества в этом вопросе низка. Если в новостях спорта будет рассказываться о том, какие успехи есть и у особенных детей, это будет первым шагом. Тогда и в тренерской среде можно было проводить какие-то семинары, показывать, что это такая же спортивная работа, как подготовка обычных спортсменов, что это тоже методика. Мы можем показать нормальность этой ситуации, отмечает Емельянов. Информируя общество о том, что среди нас есть такие люди, мы сделаем первый шаг. Хотя бы перестанем осуждающе на них смотреть. Потому что первая мысль, которая приходит в голову обычному человеку, что, простите за выражение, это дурак, и мне с ним рядом делать нечего. Это не так. Это просто человек, у которого немного другое восприятие. Нужно, чтобы мы их не осуждали, не лезли со своими советами, чтобы мы хотя бы давали возможность таким людям быть рядом с нами в обществе. И это уже большой плюс. Посредством спорта мы достигаем этих целей, говорит Константин. Например, ребята, которые занимаются у него в группе, уже через неделю относятся к детям с аутизмом абсолютно нормально. Никто не выделяет, не показывает пальцем, не передразнивает и т.д. В зале просто все дети-спортсмены.
